«Для экономического роста нужен творческий подход»

В престижном международном научном журнале «Структурные изменения и экономическая динамика» (Structural Change and Economic Dynamics (Q1 Scopus и WoS)) вышла статья заведующего лабораторией социо-эколого-экономических систем ФИЦКИА УрО РАН, доктора экономических наук Владимира Мякшина. В публикации «Региональные сдвиги в сфере занятости населения: Российская Арктика» (The regional shifts in public employment: Russian Arctic) подведены итоги многолетнего исследования. Как отмечает учёный, работа была направлена на создание экономической модели, позволяющей выявлять ключевые точки роста занятости арктических социо-эколого-экономических систем как основы повышения сбалансированности развития. Пресс-служба Лавёровского центра выяснила подробности.

 

– Владимир Николаевич, каким проблемам посвящено ваше исследование? 

 

– Работа посвящена структурным сдвигам в сфере занятости в Арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ). Мы ставили целью выявить эти сдвиги и установить, как меняется отраслевая структура занятости в зависимости от трёх компонент – национальной, отраслевой и региональной. Попытались оценить, как эти факторы влияют на изменения занятости в экономике регионов, которые входят в АЗРФ, какую они играют роль – позитивную или негативную, где занятость увеличивается или снижается и с чем это связано. 

 

В работе были объединены метод сдвиг-составляющих и методика расчёта коэффициентов локализации. В этом отчасти заключена новизна исследования. Мы получили возможность ввести новую классификацию отраслей. Для каждого региона выявлены отрасли, которые являются ключевыми точками роста занятости. У многих регионов они немного отличаются. У некоторых они оказались одинаковыми. 

 

– Можете привести примеры? 

 

– В том, что добывающая отрасль является ключевой точкой роста занятости, к примеру, в Ненецком и Ямало-Ненецком автономных округах, конечно, нет особого открытия. Для Архангельской области это обрабатывающие производства – прежде всего, машиностроение и переработка леса. Но при этом оказалось, что лесная отрасль для нашего региона совсем не ключевая точка роста и мы даже отстаём здесь от других регионов России. 

Очень подробно мы исследовали тенденции в Республике Саха (Якутия). И там, как и у нас, добывающая промышленность тоже является ключевой точкой роста. Другая отрасль, вносящая наиболее существенный вклад в увеличение занятости, привлечение работников, – транспортировка и хранение. Наверное, это можно объяснить тем, что регион находится далеко от Центральной России. 

 

Но что ещё  любопытно, как и в Якутии, так и в Архангельской области в ключевых точках роста оказались образовательная деятельность и здравоохранение. Этот момент требует отдельного исследования. У нас есть гипотезы. Логично предположить, что дело в крупных федеральных вузах, в Поморье также ведёт деятельность крупный медицинский вуз. Но в Якутии процент молодежи существенно выше, чем у нас. 

 

Тенденции в молодёжной среде тоже неоднородны. В нашем регионе, к сожалению, население сокращается, в том числе по причине миграции молодёжи в другие регионы. А у якутской молодёжи уезжать из родного края не является общепринятой практикой. Поэтому пока тут всё не очень очевидно. 

 

– А как здравоохранение оказалось в точках роста занятости? 

 

 – Есть такое понятие «коэффициент локализации». Его суть заключается в том, что структура занятости формируется по отраслям, свойственным определённому региону. 

 

Мы выясняем,  какой процент занятых работает в добыче ископаемых, какой – в сфере образования, государственных услугах и т.д. Определяем структуру по каждому региону, а затем сравниваем с тем, что наблюдается в целом по России. Скажем, в Якутии доля занятых в добыче полезных ископаемых 10%, а в целом по стране – 5%. Значит, коэффициент локализации в Якутии равен двум. Добыча полезных ископаемых в республике в два раза превосходит показатель по России. Из этого следует вывод: регион специализируется на этой отрасли. И если данная отрасль привлекает работников и здесь наблюдается положительная динамика, то это уже явная ключевая точка роста занятости. 

 

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, насколько эффективна региональная политика в отношении той или иной отрасли в данном регионе. И, если определённая отрасль в целом в России растёт, растёт занятость, а в отдельно взятом регионе данная отрасль вдруг начинает сокращаться, то уже можно задаться вопросом: насколько хорошо региональные власти пользуются выгодными обстоятельствами, сложившимися в стране. Всё это  может свидетельствовать о неэффективной работе. 

 

Возьмём здравоохранение в Якутии. В половине российских регионов доля занятых в этой отрасли меньше, чем в целом по стране. А в Якутии наоборот – выше. Но при этом в настоящий момент здесь наблюдается явное сокращение числа занятых: тенденция противоположна общероссийской. 

 

Структурные сдвиги мы рассматривали за десятилетний период. И что интересно: в 2020 году в разгар пандемии COVID-19 в Якутии сокращалось количество медработников. И эта тенденция также отличалась от общей картины в стране. 

 

– Почему так происходит?

 

–  Это ещё предстоит выяснить. Но уже сейчас происходящие процессы обращают на себя внимание. Можно только прогнозировать, что отрасль может стать проблемной, поскольку вместо генератора рабочих мест она становится генератором безработицы. 

 

– То есть Россия и Арктическая зона РФ показывают разные результаты в плане занятости? 

 

– Разница, безусловно, есть. Когда мы исследовали Арктическую зону, то попутно следили за происходящим по всей России. Отличия, в принципе, ожидаемые. 

 

Оказалось, что все девять арктических регионов специализируются на производстве электроэнергии, газа и пара. Это логично: климат суровый. Три региона специализируются на добыче полезных ископаемых. Но удивительным оказалось, что большинство – пять регионов из девяти – специализируются на образовании. Возможно, это следствие того, что государство вкладывает большие средства в систему образования в северных регионах. 

 

В этом заключается специфика Арктической зоны в сравнении с остальной Россией. А потребность в развитом здравоохранении логична для территорий с суровым климатом. Вот так можно интерпретировать ситуацию в Якутии. 

 

Мы определяем состояние занятости по отраслям, прежде всего, по коэффициенту локализации. И если он превосходит общероссийский показатель, значит, эта отрасль важна для региона, и она имеет конкурентные преимущества в сравнении с другими регионами.  

 

– А какие отрасли в Поморье, по вашим данным, демонстрируют тенденцию к  кризису? 

 

– Обрабатывающее производство. Это важная для нас отрасль. Мы видим проблему – рабочие места почему-то исчезают. На сегодняшний день мы пока еще имеем какое-то преимущество перед другими регионами России в этой сфере. Но, тем не менее, здесь происходит уменьшение рабочих мест. 

Я уже говорил, что образование у нас – ключевая точка занятости. Но и в этой отрасли заметны проблемы. Она отвечает за большую долю занятых, до сих пор отвечала за привлечение в эту отрасль новых работников, за открытие рабочих мест. Но мы видим, что началось сокращение. И в здравоохранении у нас та же ситуация, что и в Якутии.

 

– Насколько глубокие выводы прикладного характера можно было бы сделать из исследования? 

 

– На основе только этого исследования делать выводы было бы, наверное, скоропалительно. Экономика – система динамическая, постоянно меняющаяся. Если мы посмотрим, какова была структура экономики Архангельской области, допустим, лет 50 назад, мы увидим иные ключевые отрасли, нежели сейчас. Со временем везде происходят какие-то изменения. Отрасли, ранее демонстрировавшие привлечение занятости, теперь показывают совсем иную картину. 

 

И это часть большого процесса структурных изменений. И, вполне вероятно, что где-то это естественный процесс, не надо ему мешать, а где-то сказываются ошибки местных властей.  

 

– Если говорить в целом об АЗРФ, то, как бы вы охарактеризовали ситуацию? 

 

– В целом  по АЗРФ ситуация, наверное, достаточно тревожная. Мы видим тенденцию: некоторые отрасли попадают в последнюю, восьмую (по нашей классификации), негативную группу, для которой характерно сокращение численности занятых. И всё это при имеющихся позитивных региональных факторах для роста занятости в этих отраслях.

 

В чём проблема? Скорее всего, в отсутствии инфраструктуры,  низких заработках и суровом климате. По всей видимости, эти негативные факторы начинают даже преобладать над факторами позитивными. 

 

– А какие отрасли генерируют рабочие места сейчас в АЗРФ? 

 

–  Согласно нашим критериям прекрасные результаты демонстрирует сектор добычи Ямало-Ненецкого округа. Несколько ниже результаты у Ненецкого автономного округа. Удивил Чукотский автономный округ, где деятельность гостиниц и предприятий общественного питания показывает рост. А в Карелии помимо туризма точкой роста стали операции с недвижимым имуществом.

 

– Владимир Николаевич, ваш прогноз: повлияет ли внедрение искусственного интеллекта на рост безработицы?

 

– В целом, я считаю, что нам лучше идти по пути, когда возникнет дефицит рабочей силы, а не безработица. В то же время я уверен, что искусственный интеллект не заменит человеческий и не станет причиной безработицы. ИИ, нейронные сети обладают очень большим недостатком: они не в состоянии генерировать новую информацию самостоятельно. А для экономического роста нужна новая информация, нужен творческий подход.

 

В заключение хочу поблагодарить сотрудников нашей лаборатории. В целом, я считаю, мы получили неплохой результат и я очень признателен коллегам за проделанную работу.